Однако эти двое могли наткнуться на его преследователей и на несколько секунд задержать их. Жрецов очень жаль, но не его вина, если их убьют. Ну, наверное, все-таки его. Но он не собирался предупреждать их, если молчание поможет ему оставаться впереди охотников.

Он побежал дальше. Как раз перед тем, как он добежал еще до одного поворота под углом в сорок пять градусов, он услышал позади крики. Он остановился и выдернул горящий факел из подставки на стене.

Подняв его высоко над головой, он посмотрел вверх. В двадцати футах от макушки его головы находилось круглое отверстие в потолке. Оно было темным, поэтому Кикаха полагал, что шахта где-то сворачивала, прежде чем соединиться с другой.

Всю гору пронизывали тысячи таких шахтных стволов, и все по меньшей мере три фута в диаметре, поскольку проложившие шахматные стволы и туннели рабы не могли работать на площади меньших размеров.

Кикаха подумал о шахте, но оставил эту мысль.

Тут не имелось под рукой ничего, способного помочь ему добраться до нее.

Услышав скрежет металла о камень, он выбежал за поворот, а потом остановился.

Первый лучник получил в лицо пылающим факелом, завопил, отступил, зашатавшись, и сшиб с ног лучника позади себя.

Конические стальные шлемы обоих свалились и залязгали по полу.

Пригнувшись, Кикаха побежал вперед, используя как щит поднявшегося в сидячеё положение лучника с обожженным лицом. Он выхватил из ножен лучника его длинный меч. Лучник держался за лицо обеими руками и визжал, что он ослеп. Сшибленный им солдат встал.

Кикаха выпрямился и обрушил меч на незащищенную голову солдата, а затем резко развернулся и побежал, снова пригнувшись.

Слишком поздно некоторые лучники начали стрелять по нему. Стрелы ударяли в стены.

Кикаха вбежал в большое хранилище.

Здесь имелось много разных предметов, но его внимание сразу же привлекли длинные складные лестницы, применявшиеся в библиотеке.

Он установил одну из них, уперев в край шахтного ствола на потолке. У подножья лестницы он положил меч, а затем взял другую лестницу и побежал с ней дальше по коридору, свернул через дверной проем в ответвлявшийся коридор и остановился под другим шахтным стволом.

Здесь он приставил лестницу к краю отверстия в потолке и полез в шахту.

Упершись спиной в одну сторону шахтного ствола, а ногами в другую, он сумел втиснуться в отверстие.

Он надеялся, что первая лестница и меч рядом с ней одурачат его преследователей и они потеряют время, пуская стрелы в темную дыру.

Когда они пойму, что его не свалить, как медведя в дупле, то они подумают, что он сумел вовремя добраться до ответвляющегося шахтного ствола.

Потом некоторые из них поднимутся за ним в шахту. Если они умные, то задержатся на долгий срок, чтобы снять свои тяжелые кольчужные рубашки, юбки, латы и стальные шлемы.

Однако, если они достаточно умные, то поймут также, что он, возможно, выкинул трюк, и исследуют коридоры поглубже и вскоре могут оказаться под этим шахтным стволом и пустить в него стрелу.

Вдохновленный этой мыслью, он полез еще быстрее. Он продвигал спину на несколько дюймов вверх, твердо опираясь ступнями и напрягая ноги, затем передвигал вверх ступни, а потом опять спину, потом ступни. Стены были из гладкого, скользкого на ощупь нефрита, а не из нешлифованной стали, камня или дерева. Наверное, футов через двадцать, что означало сорокафутовое падение до пола, он добрался до шахтного ствола, шедшего под прямым углом к этому.

Тут ему пришлось извернуться кругом, чтобы суметь посмотреть вниз.

Он увидел, что лестница, приставленная к освещенному концу шахтного ствола, все еще стояла.

Из колодца не доносилось ни звука. Он подтянулся в горизонтальный ствол.

В этот момент он услышал невнятный голос. Солдаты, должно быть, попались на его хитрость. Либо они поднимались за ним по тому, первому стволу, либо уже это сделали и, возможно, находились в том же горизонтальном шахтном стволе, что и он.

Кикаха решил охладить их пыл. Если он обнаружит выход, то может также обнаружить, что они находятся прямо за ним — или, что хуже, как раз под ним. Они могут передать друг другу вверх по шахте луки и стрелы.

Если они это сделают, то смогут его застрелить без опасности для себя.

Пытаясь вычислить направление шахты, где он оставил первую лестницу, он дошел до соединения, где три горизонтальных туннеля встречались над вертикальным.

Сумеречный свет этого места стал немного ярче. Он перепрыгнул через отверстие в полу и приблизился к про свету. Выходя из поворота, он увидел стоявшего к нему спиной согнувшегося солдата.

Тот держал факел, который ему только что вручил солдат в вертикальной шахте.

Солдат в шахте бурчал, что факел опалил его, а солдат выше свирепо шептал, что им всем следует вести себя тихо.

Лезшие наверх солдаты сняли свои доспехи и все оружие, кроме кинжалов на поясах. Однако лук и колчан со стрелами передали наверх солдату в туннель. Воины в вертикальной шахте образовали цепочку, переправлявшую вооружение. Кикаха заметил, что они поступили бы умнее, разместив сперва в туннеле шесть — семь человек, чтобы воспрепятствовать их дичи напасть на них.

Кикаха подумал было сразу прыгнуть на одинокого солдата, но решил подождать, пока она переправят наверх все оружие, которым собирались воспользоваться. Так вот лук за луком, колчан за колчаном, мечи и даже доспехи были переданы наверх и вручены воину в туннеле, сваливавшему их поблизости.

Кикаха почувствовал отвращение: неужели они не понимают, что доспехи только отяготят их и дадут их дичи преимущество? Болеё того, в толстых кольчугах и тяжелой одежде под ними они обязательно запарятся и вспотеют. Единственная причина для такого шага, какую он мог придумать, заключалась в негибкости военного мышления. Если правила предписывали облачаться в доспехи во всех боевых ситуациях, то доспехи надевались независимо от того, соответствовало это обстановке или нет.

Солдат, принимавший вооружение, и те, которые торчали в шахте, проклинали, хотя и негромко, жару и напряжение сил. Кикаха то слышал их отчетливо, а вот находившиеся внизу офицеры, как он полагал, не слышали.

Наконец на полу оказались сваленными тридцать пять луков, тридцать пять кольчуг и тридцать пять мечей и шлемов. Когда Кикаха впервые увидел завоевателей в коридоре, солдат было больше, поэтому казалось, что многие собирались остаться внизу. Среди них окажутся все офицеры, так как они не захотят терять время и труды на снятие своих стальных доспехов. Судя по перекличке между воином в туннеле наверху и офицером внизу — что можно было проделать тихо, если бы воины в шахте передавали сообщение — воин в туннеле был самым младшим по званию.

Кикаха внимательно слушал, надеясь выяснить, поднимались ли какие-нибудь другие воины по другим шахтным стволам. Он не хотел оказаться в западне или допустить нападение с тыла. О других нападавших ничего сказано не было, но это не означало, что ничего такого не происходило.

Кикаха постоянно оглядывался, словно птица, остерегавшаяся кошек, но ничего не услышал и не увидел. Шликруму полагалось быть столь же бдительным, как и он, но тот явно чувствовал себя в безопасности.

Это чувство испарилось, словно стакан воды в вакууме. Солдат нагнулся помочь верхнему воину выбраться из шахтного ствола, когда Кикаха вонзил свой нож на несколько дюймов в правую ягодицу воина.

Тот завопил, а затем полетел головой вниз в шахту, получив пинок от Кикахи. Он упал на пытавшегося вскарабкаться воина. Они оба упали на воина внизу, и так далее, пока десять солдат не выпали, пронзительно крича, из отверстия в потолке. Они бухнулись друг на друга, и звуки ударов, по мере того как увеличивался слой тел, слабели.

Шликрум, падавший дольше, чем другие, приземлился, растянувшись, на самом верхнем теле. Хотя он и был ранен, но не потерял сознания. Он вскочил на ноги, но поскользнулся и свалился на кучу тел на полу, потеряв сознание.